Ксенофан – последователь Фалеса и ученик Анаксимандра [6, с. 258], почтён Гераклитом, жил в 6 веке до Рождества Христова в Колофоне, между Милетом и Эфесом, что весьма символично: в онтологической основе всего облачный диффузионизм, облака – в небе, болота – на земле, но земля бездонна как некая бесконечная прародина изобилующей жизни, а «когда-то вся Европа была покрыта морем». Звёзды понимаются им как сгущающиеся и «возгорающиеся от молнии облака», а жизнь на земле рождается из болот и постоянно заболачивается, эсхатологически мостится от болота к болоту, а потому «земля… становится грязью» [7, с. 165], затем снова она полагает начало рождению… Из малоазийской земли Ксенофан переселился на Запад, участвовал в закладке Элеи – городу, давшему название философскому направлению. Перед нами – болотная парадигма умного взгляда – зыбь существования, которая роднит Ксенофана с поэтом Бальмонтом (особо репрезентативной здесь выступает символическая топика поэтического текста «Над болотом» [5]), как и их особая плюрально-геоцентрическая соляристика: солнц и светил много, в сущности своей это есть акватория искр и влажных испарений различных и неисчислимых мест земли – но интересно, что в таком образе звёздного вещества предсказан и солнечный водород ещё неведомой самой античности таблицы Менделеева. Всевидящее и всеобъемлющее шарообразное божественное целое Ксенофана напоминает православную иконографию «Всевидящего Ока Божия», св. Климент Александрийский интерпретировал ксенофановское наследие как теологическое. Аристотель же относил его к поэтам уровня Гомера и Гесиода [3, с. 51].   

  Иван Ильин – последователь Гегеля и близок феноменализму Гуссерля, яркий русский религиозный философ первой половины ХХ века; в поздней книге «Поющее сердце» [2] гимнически обращён к «целебным» облакам как первозданной онтологической ткани – однако, облака здесь «иномирны» и, «кроткие, ласковые, озарённые», противопоставляются «тягости земных обстояний», а «в глубине души родится лермонтовская мечта, стать как они». Отмечается «неисчерпаемое богатство воздушных форм; непредвиденные сочетания бытия и небытия, пустоты и полноты», при этом облака «напоминают наши земные формы»: «горы», «развалины замка», «вход в огромную пещеру» – но также и «мгновенные поэмы», творимые «неведомым поэтом мироздания», «чтобы нам было куда спастись из этого напряжённого, замученного мира»: «Человек… вступает в некий Божий театр, древний как мир и благостный как его Творец». Божественная природа облаков как «символа земной отрешённости и небесной благости» подчёркивается здесь самым решительным образом – в следующих узрениях Ильин указует на их сущность: «верные тени высших, небесных сил», «дым кадильный, клубами овевающий незримый алтарь Божий», «довременная память о том, что совершалось в древлем бытии вещей», «дивные помыслы Божии».

  Общее у Ксенофана и Ильина – это божественность облаков, о которой по-своему знает не только ризоматическая древность (раннегреческая, египетская, даосская…), но и христианская традиция: Фаворское облако Преображения Господня, апокалиптическое Сретение Господа «на облаце». 

  Различие – апейроничность облачности в Античности, с одной стороны, и фаустовский надрыв и романтическое томление по иномирности, с другой… Мифопоэтическая глубина Ксенофана отмечалась Гегелем, А. Ф. Лосевым (который галерею элейского характерологического холизма, поглощающего «множественность», открывает именем Ксенофана [4, с. 54]), А. Г. Дугиным [1] – однако наше сближение его с Иваном Ильиным проливает свет на новые грани соотношений их символических пневматологий. 

Это могло бы стать предметом и более пристального рассмотрения с учётом специфического восприятия надземной среды в аскетической практике как области повышенной активности «князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сыновьях противления» (Еф., 2 : 2). Таким образом, перед нами здесь раскрывается путь к тому, что Р. Генон именовал «двойным смыслом» традиционных символов.      

©Океанский В. П., Океанская В. В., 2024

1. Дугин А. Г. В поисках тёмного Логоса (фи-лософско-богословские очерки). М.: «Акаде-мический Проект», 2013.  
2. Ильин И. А. Поющее сердце: Книга тихих созерцаний. М.: «Белый Город»; «Даръ», 2019.  
3. Кукарцева М. А., Коломоец Е. Н. Античная философия. Иваново: ИвГУ, 1996. 
4. Лосев А. Ф. История античной философии в конспективном изложении. М.: «Мысль», 1989. 
5. Океанский В. П., Океанская Ж. Л. «Спящая лазурь»: об одном из опорных поэтических образов К. Д. Бальмонта // Русская словес-ность: научно-методический журнал. 2020. № 1. С. 19 – 23.   
6. Трубецкой С. Н. Метафизика в Древней Греции. М.: «Мысль», 2003. 
7. Фрагменты ранних греческих философов. Ч. I: От эпических теокосмогоний до возник-новения атомистики. М.: «Наука», 1989.   

Вяч. П. Океанский, В. В. Океанская ОБЛАКА: КСЕНОФАН И ИВАН ИЛЬИН // На пути к гражданскому обществу. – 2024. – № 3;
URL: www.es.rae.ru/goverment/ru/121-1007 (дата обращения: 27.11.2024).

Сегодня: 71 | За неделю: 71 | Всего: 71

Комментарии (0)